Помогите ребенку забыть этот кошмар

Ехала я недавно в автобусе. У кого-то на дороге лопнула с характерным треском шина. Вздрогнули все, а у одной женщины началась самая настоящая истерика. Ее отпаивали водой, что-то говорили, девочка протянула мороженое, а пассажирка все не могла успокоиться...

Может, это крайний случай. Однако почему мы внутренне напрягаемся при каждой непредвиденной остановке поезда в метро, со страхом отпускаем детей в школу, сдаем билеты на самолет? Ответ на поверхности: жизнь такая пошла, она не щадит нас, и событий последних месяцев может с лихвой хватить на то, чтобы испугаться по-настоящему. Катастрофы, военные действия, межнациональные конфликты, взрывы, теракты, утрата близких людей... И ловишь себя на мысли о том, что вполне можешь оказаться на месте четырехсот заложников бесланской школы.

Об этом трагическом событии, так же как и о взрывах домов в Москве, терактах в московском метро и на улицах города, сказано и показано на каналах ТВ уже очень много. Но проблемы остались. И одна из самых основных — психологическая реабилитация детей, переживших трагедию. Сегодня мы вместе со специалистами-психологами поговорим о том, как победить стресс, как помочь детям преодолеть страх и какой опыт можно извлечь на будущее.

ПОИГРАЕТ И ЗАБУДЕТ?

Кое-кто берет на себя смелость утверждать, что в психологической реабилитации нуждаются в основном взрослые. А дети? Они, мол, уже через полчаса включаются в игры и забывают обо всем на свете. Так ли это на самом деле и существуют ли особенности реакции детской психики на ЧС (чрезвычайную ситуацию)?

Я обращаюсь с просьбой высказать свое мнение по этому и другим актуальным вопросам к Юлии БЕЛОВОЙ — детскому психологу, ведущему специалисту Психологического центра на Пятницкой.

– Это утверждение в корне неправильно. Психологическая память у детей присутствует так же, как и у взрослых. Просто ребятишки инстинктивно вытесняют из своих воспоминаний драматические для них ситуации.

Одна из основных особенностей детской реакции на стресс — самореабилитация. Если у ребенка психика достаточно здорова, то он довольно быстро начнет любым способом выводить себя из стресса самостоятельно. Например, будет много говорить на тему случившегося с ним, проигрывать с родными эту ситуацию, изображать на бумаге. Стоит заметить, что чем младше ребенок, тем ярче проявляется эта особенность. Дети постарше, подверженные влиянию социальных условностей, менее склонны к такому выплескиванию отрицательных эмоций.

Еще одна из характерных особенностей реакции ребенка на стресс — аутизация. То есть уход от действительности.

«Окружающий мир опасен. Я не хочу выходить туда», — ребенок инстинктивно делает такие выводы и прячется в своей скорлупе. В отличие от взрослых, дети более эмоциональны, у них не так развито эго, поэтому им сложнее рационально осмыслить ситуацию. В результате — уход от внешнего мира.

– По каким признакам родители могут определить это состояние ребенка, ведь некоторые дети по жизни тихони, не склонные выплескивать эмоции наружу? Сидит себе играет, читает. Не буянит. Значит, все в порядке?

– Действительно, ребенок может продолжать играть в любимые игрушки, общаться с окружающими людьми, однако он становится менее эмоциональным. Во время игры или беседы он как бы не слышит своего сверстника и практически не смотрит в глаза, а почти все свободное время посвящает рисованию каких-то бессмысленных палочек. Бессмысленные повторяющиеся действия должны насторожить родителей.

«ЗАЧЕМ Я ПОШЕЛ В ЭТУ ШКОЛУ...»

Беседуя с психологом, невольно мысленно возвращаюсь к судьбам детей, пострадавших в Беслане. Очень хочется надеяться, что процесс самореабилитации у них не затянется. Однако прошло уже немало времени, но почти все дети, независимо от возраста, до сих пор повторяют в беседах с врачами, родственниками и журналистами схожие по смыслу фразы. «Зачем я пошел в эту школу?» — то и дело задает вопрос четырехлетний мальчик. Две подруги-старшеклассницы сокрушаются: «Собирались по дороге зайти в магазин, а потом передумали и побежали в школу. А ведь могли опоздать и не попали бы туда».

Просто — туда. У приехавших из Беслана это слово не требует объяснений. «Даже не верится, что половины класса нет на свете. К тому месту я больше на десять метров не подойду», — это слова десятилетнего Георгия. Бесконечное проигрывание трагической ситуации психологически объяснимо. Ведь раны — как физические, так и душевные — быстро не затягиваются. И все же при столь болезненной травме существует опасность перехода острой формы стресса в хроническую. Возникает так называемое посттравматическое расстройство.

Учеными-психиатрами были проведены исследования здоровья детей, переживших травматические для психики события (природные катастрофы, техногенные аварии, теракты). Было показано, что травматические реакции у детей в первый период после бедствия проходили несколько этапов.

1. Шоковый этап. У ребенка присутствует чувство растерянности, беспомощность, паническое состояние. Он не может никак осмыслить случившееся.

2. Этап воспоминания — происходит оценка происшедшего, отрицание случившегося, увеличивается тревожность, панические состояния.

3. Посттравматический этап. На этом этапе наблюдаются фобии (страх потери близких, страх расставания, страх смерти); симптомы психосоматического происхождения (энурез, судорожные состояния, нарушение сна, головные боли); аффективные расстройства (депрессия, заниженная самооценка, чувство вины).

Например, около 40% детей, ставших свидетелями разрушения плотины в заливе Буффало в 1979 году, проявляли симптомы посттравматического стрессового расстройства через 2 года после катастрофы (K. Е. Fletcher, 1996). Примерно у 30% детей, находившихся в эпицентре урагана Эндрю, обнаружились симптомы тяжелого посттравматического стрессового расстройства. Приблизительно у 12% детей сохранялись эти симптомы спустя примерно год после катастрофы. Особенно устойчивыми оказались повторные переживания и образные воссоздания картины произошедшего (La Greca, Silverman, Vernberg & Prinstein, 1996).

Конечно, реакция и реабилитация ребенка во многом зависят от его индивидуальных особенностей. У разных детей существуют разные пороги чувствительности к травмам. И все же специалистами выработана определенная терапия, помогающая детям справиться со своими чувствами и реакциями после пережитого стресса.

КАКАЯ ПОМОЩЬ ТРЕБУЕТСЯ ДЕТЯМ?

Здесь мы будем говорить не только про помощь специалистов. Ведь рядом с детьми еще находятся родственники пострадавших. И не надо забывать, что взрослые при этом сами испытывают жуткий стресс и огромное эмоциональное напряжение. Как при этом максимально смягчить психологическую травму ребенка?

Я опять прошу помочь мне ответить на этот вопрос мою собеседницу Юлию Белову.

– В первый этап травматической реакции, когда все еще слишком остро, ребенку необходим теплый эмоциональный контакт, не нужно расспрашивать его о пережитом, воспоминания для него слишком болезненны. Важно создать для ребенка психологическую атмосферу безопасности. С этой целью первое, что может сделать любой родитель, – дать почувствовать, что он рядом. Разговор, телесный контакт, ощущение тепла. Пусть даже не будет слов, но любое прикосновение дает ребенку чувство защищенности.

Во-вторых, очень важно не начинать искать виновных в происшедшем.

Ведь и так у оставшихся в живых после таких драм очень долгое время присутствует чувство вины: «Зачем я попросил бабушку с братиком пойти со мной в школу? Они бы сейчас жили. И вообще, если бы не первое сентября, все было бы хорошо». Важно в разговоре не поднимать этих тем и переключать ребенка на другие мысли.

Однако преуменьшение опасности лишь усилит беспокойство ребенка.

Дети очень четко воспринимают и понимают реакцию своих родителей. Поэтому родителям просто необходимо делиться с детьми мыслями, которые беспокоят их. «Да, мне тоже тяжело, больно, я ужасно переживаю, но я с тобой, и мы вместе справимся». Не надо говорить, что все хорошо. Такая установка ставит стену между ребенком и родителем. Малыш начитает ощущать повышенное чувство одиночества, вины. «Всем хорошо, значит, мне одному так плохо?». Ребенок закрывается, что мешает дальнейшему выводу из стресса.

ЕСЛИ ПРОБЛЕМА ЗАТЯНУЛАСЬ...

До этого мы говорили о первых днях, неделях после пережитого, однако очень часто душевные переживания в силу индивидуальных, возрастных особенностей и внешних факторов перерастают в глубокий стресс. И тогда без помощи специалистов просто не обойтись.

– Действительно, очень важно выявить признаки посттравматического расстройства (ПСТР). Если проходит больше месяца, а ребенок все продолжает мучиться воспоминаниями, проигрывает ситуацию заново, его преследуют страхи, он становится аутичным, то ему необходима срочная помощь.

Еще одно из проявлений хронической формы стресса — психосоматические расстройства. То есть ребенок начинает болеть. Это может быть и обыкновенная простуда, но иногда проявляются и более серьезные заболевания — сердечные, желудочные.

При такой отсроченной реакции задача психолога — помочь детям избавиться от страхов.

– Психологи настаивают на обсуждении трагических событий с целью вывести эти страхи из подсознания. Многие дети, побывавшие в чрезвычайной ситуации, говорят буквально следующую фразу: «Мне неохота вспоминать». Не может ли погружение в воспоминания нанести вред?

– Известно, что сам по себе факт вербализации переживаний и страхов (переложение их в словесную форму) оказывает терапевтическое воздействие. Но опять-таки очень важно, чтобы ребенок сам захотел рассказать о своих страхах, а это произойдет лишь при условии полного доверия к психотерапевту. Когда он осознает, что ему там, внутри, тяжелее держать эти переживания, нежели выплеснуть наружу, тогда можно приступать к разговору, а впоследствии — к работе с самими переживаниями.

«МАМА, ВЫКЛЮЧИ ТЕЛЕВИЗОР!»

– Террористический акт — это чрезвычайная ситуация, оказывающая сильное травмирующее действие на состояние психики. А если человек узнал о случившемся опосредованно, например, через средства массовой информации? Как рассказывают многие родители, после захвата заложников в Беслане дети, живущие далеко от тех мест, испытывают беспокойство и тревогу. Появился даже такой термин — вторичные жертвы катастроф.

Вот конкретный случай: «После захвата заложников в Беслане моя 9-летняя дочь никак не может прийти в себя. Увиденное по телевизору оказало на нее сильное воздействие. Она стала замкнутой, равнодушной к играм, отказывается идти в школу. Я хотела поговорить с ней, чтобы разобраться, чего именно она так боится, но муж считает, что лучше не напоминать ей об увиденном. Он считает, что лучше отвлекать ее, и постепенно девочка все забудет. Кто из нас прав?»

– Конечно, ребенок видит, что происходит вокруг него, и скрывать информацию от него бессмысленно. Ребенок ходит в школу, слышит разговоры, смотрит телевизор, переживает все увиденное и услышанное. И я не скажу, что это хорошо, но это естественно. Если это продолжается, скажем, неделю-две, то это нормально. Опять-таки важны сроки, в течение которых продолжаются детские страхи и волнения.

Здесь достаточно родительского участия, чтобы пережить стресс. Нужно показать, что вы понимаете ребенка, понимаете его чувства, переживания. Если эти реакции затягиваются и ребенок продолжает не спать по ночам и боится ходить в школу, то здесь, конечно, нужна помощь психолога. Ведь зачастую такая реакция спровоцирована не столько увиденным, сколько уже существующими внутренними страхами. И если не будет специалистом оказана своевременная помощь, то проблема уйдет вглубь.

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ЛЕЧЕНИЕ

Время лечит. Общение с близкими внимательными людьми тоже. Пришло время поговорить о приемах и методах реабилитации детей. Специалисты предлагают различные варианты. Рисование страха. Сочинение рассказа на тему страха. Использование игры и инсценировок. Гештальттерапия (ребенок рассказывает психологу, что ему приснилось, а психолог просит показать, что снилось, с помощью движений, действий, игрушек, масок, пластилина). Так или иначе, все методики направлены на то, чтобы ребенок начал спокойно относиться к своему страху, увидел его со стороны, «потрогал» его как нечто реальное.

Находясь в гостях у специалистов Психологического центра на Пятницкой, конечно же, интересуюсь у Юлии, какие основные методики она использует в своей работе.

– Конечно же, все зависит от возраста и от конкретного страха. И все-таки наиболее часто использую рисунок. Для малышей это вообще очень привычное и органичное занятие. Со старшими детьми немного сложнее, они могут отказаться что-то изобразить: «Я не умею, у меня не получится». И все же при налаженном контакте подростки тоже отзываются на такую проработку страха. Ребенок изображает то, чего он боится, он может делать это неоднократно, добавляя при этом в рисунок другие краски, меняя его, делая все более оптимистичным. В конце концов страх перестает его пугать.

Кроме рисунка это могут быть лепка и кукольная драматизация. Эти занятия удобны тем, что дети проигрывают одну и ту же ситуацию несколько раз. Это помогает ребенку снимать эмоциональное напряжение и дает возможность менять ситуацию, проигрывать ее вместе с героями и приходить к оптимистичному финалу.

Самое главное – начиная с первого занятия, предоставить ребенку самому выразить свой страх на бумаге или в игре. Он выбирает те краски, те игрушки, которые в данный момент наиболее отражают его внутреннее состояние. Например, ребенок сам определяет игрушку, которая похожа на его страх в темноте. Его страх становится определенным, он держит его в руках. Моя же задача – контролировать ситуацию, чтобы снять якорь с его прошлого. Ну и, конечно же, требуется постоянное вербальное общение, беседы. Только при установлении доверительного контакта все терапевтические меры будут наиболее эффективны.

В заключение хочется сказать, что любая помощь оказывается эффективной, если она своевременна. Если у вас возникают сомнения, идти к психиатру с ребенком или нет, то лучше перестраховаться и сходить, чем постесняться это сделать и потом лечить уже хроническое расстройство.

Беседовала Анна ЖУКОВА

Юлия БЕЛОВА